Аля была в поиске всегда, даже когда была не в поиске. Она называла это «быть в пассивном поиске». Пассивный поиск отличился от активного тем, что Аля меньше шарила глазами по каждому носителю брюк. Все остальное оставалось таким же: шпильки, боевой раскрас, кружевное белье, глубокое декольте и глубокая депиляция зоны бикини. «Никогда не знаешь, что ждет тебя за углом. Нужно быть готовой». Сразу вспоминается пионерское прошлое: «Пионер, всегда будь готов».
Сейчас у Али как раз был такой период: она была в пассивном поиске, страдала по ушедшему Толику. Нет, нет, Толик был жив и даже здоров, просто разошлись они с Алей в разных направлениях. На моей памяти Толик был вторым и постигла его такая же участь, как и первого.
– Аля, ну что ты, в самом деле? – успокаивали мы несчастную всем коллективом. Мы делали это с регулярностью в несколько месяцев, поэтому каждый знал свою реплику назубок.
– Почему мне так не везет, – завывала Аля. – Ну, что во мне не так?
– Все так, Алечка, все так, не повезло, бывает, – гладила ее по плечу Тамара Васильевна.
– Встретишь еще своего принца, – выдала я заготовленную фразу.
– А какой он, твой принц? – мечтательно спросила Катя, возведя очи к потолку. Повисла пауза, Катя устроилась к нам недавно, поэтому свою роль еще не выучила.
По Алиному описанию нужен был молодой Сталлоне, храбрый, как лев, с сердцем, как у теленка, верный, как лебедь, богатый, как Рокфеллер и тупой, как баран. Про барана это я от себя добавила, каюсь. Если бы не Сталлоне и Рокфеллер, то получается не мужик, а зверинец какой-то. Катя вздохнула, выведя нас из оцепенения:
– Такие разве бывают? По-моему, что-то одно, ну, максимум, два пункта, – пошла Катя на компромисс. Страдалица Аля фыркнула:
– На меньшее я не согласна. Не для того меня, ягодку, растили.
– И правильно, Алечка, не соглашайся, – вступила Таисия Игнатьевна, старая дева бальзаковского возраста. – Я вот не нашла и не жалею, – гордо заявила она. – Уж лучше одной, чем с кем попало.
Да что ж такое? Этой банальщины не было в сценарии. Сыгранный, как по нотам, спектакль сегодня звучал фальшиво, словно расстроенное фортепьяно. Вот и Аля расстроилась, заплакала пуще прежнего. Мы все злобно зыркнули на Таисию Игнатьевну. «И кто старую дуру за язык тянул?»
– А что я такого сказала? – обиделась последняя, удалилась на свое место и громко застучала по клавиатуре.
Перерыв закончился, а вместе с ним и спектакль. Каждая сочла своим долгом ободряюще похлопать несчастливицу по плечу, и все разбрелись по местам.
Да, нелегко живется Але. Постоянно не доедает, впахивает в зале до седьмого пота, а прическа, укладка, мейк, ногти, эпиляция. Это сколько же усилий и денег. И все ради чего? Чтобы страдать по очередному Толику. Ну, уж нет. Пусть мой Вадька не Сталлоне, не лев, не теленок и не Рокфеллер, зато любит меня такой, какая есть: без укладки, без маникюра и с тремя валиками не месте талии. «Сто, сто, сто, где талию делать будем?» – это прямо про меня. Но если Вадька такое скажет, убью.
Тут в кабинет заглянул Давид, программист.
– У кого тут программа слетела?
– У меня, – кокетливо сообщила Аля, распускаясь на глазах.
Даже в офисе она умудрялась быть секси-пекси: каблуки на пару сантиметров выше, чем надо, две верхние пуговички расстегнуты, лак на пару тонов темнее, чем полагается дресс-кодом, глаза блестят, духи благоухают, из выреза юбки слегка выглядывает кружевная резинка чулок. «Была бы мужиком, не устояла», – вздохнула я, отправляя в рот третью печеньку.
Давид не заметил, как обеими лапками увяз в Алькиных, ловко расставленных сетях. «Давид, кстати, уже был? – я напрягла память. Нет, вроде не было. Надо Кате слова написать, чтобы в следующий раз сбоев не было».
Спасибо, что вы со мной! Подписывайтесь и приходите меня почитать! Будет интересно!
Свежие комментарии