Мама

Мишутка снова кричал во сне. “Это какой сукой надо быть, чтобы так с ребенком обращаться”, – зло думала Марина, успокаивая малыша:

– Тшшшш, спи моя радость, усни…

– Не хочу спать, – хныкал Мишутка, – я к маме хочу.

– Я твоя мама, – произнесла Марина.

– Нет, ты не мама. Где мама? – не унимался малыш.

– Мама далеко. Я вместо мамы, – терпеливо объясняла Марина, гладя Мишутку по непослушным кудрям.

– Она вернется?

– Почитать тебе сказку? – Ребенок кивнул.- Далеко-далеко, в тридевятом царстве, в тридесятом государстве…

Спустя несколько минут Мишутка спал, умилительно раскрыв ротик.

***

-Ну, вот, Мишутка, совсем взрослый, – Марина мыла тарелки, Миша вытирал насухо и ставил по местам.

– Ма, ну ты чего, Мишутка, Мишутка, – пробасил сын.

– Ну, для меня ты всегда малыш.

Они только что отметили восемнадцатилетие Михаила, проводили друзей сына и наслаждались наступившей тишиной.

– Мам, – заикаясь и пряча глаза, произнес сын, когда посуда была убрана и Марина села за стол передохнуть. – Теперь я могу ее найти?

Маринина рука, сжимавшая ручку чашки с чаем, дрогнула.

– Конечно, сынок.

Когда Михаил ушел к себе, Марина дала волю слезам. “Кажется, поднялось давление”. Ослабевшей рукой накапала в рюмку с водой валокордин.

Михаил до рези в глазах вглядывался в свое отражение, боясь обнаружить хоть какое-то сходство. Он с отвращением вспоминал пропитую старуху, открывшую ему дверь:

– Тебе чего? – просипела она, недоверчиво оглядывая незнакомца подбитыми глазами. Михаил ошарашено смотрел, не в силах выдавить из себя ни слова. – Чего молчишь, малахольный?

Михаил развернулся и опрометью бросился к лестнице. Закрыв кран, Михаил заглянул к спавшей матери. Марина снова плакала во сне.